Генри Барт вновь оказался на временной должности, получив назначение в школу с непростой репутацией. Ему предстояло вести уроки английского языка и литературы в классе, где дисциплина давно стала формальностью, а неуважение к педагогам — обыденностью. С первых минут стало ясно, что грубость и откровенная брань здесь воспринимаются как норма общения.
Однако Генри, несмотря на внешнюю мягкость, обладал внутренней стойкостью и тонким пониманием подростковой психологии. Он не стал читать морали или повышать голос, вместо этого предложив ученикам диалог на равных — через тексты, метафоры и искренний интерес к их миру. Постепенно даже самые дерзкие из класса начали прислушиваться к его словам, обнаруживая, что за строками классиков скрываются истории, созвучные их собственным переживаниям.
